Стеклянный ангел - Страница 40

Она пожала плечами:

- Не знаю. Наверное, это не очень удобно?

- Почему не удобно? – мягко спросил он, уже испытывая перед ней чувство вины за свой обман. – Очень даже удобно. Я ваш номер не буду брать, чтобы не быть навязчивым, но вы, если захотите, всегда можете мне позвонить.

Она еще раз пожала плечами, но листочек взяла. И ушла. Неслышными легкими шагами. Назад, в свои медвяные травы.

А Миша пошел в другую сторону. К выходу. В осенний холод, в эту чертовую, надоедливую, промозглую слякоть.

Глава третья

У двери школы его встретил молодцеватый дедуля в форме охранника.

Стал выспрашивать, к кому да зачем, потребовал документы.

«А где я возьму тебе эти документы? – подумал Миша. – Паспорт как назло остался в старой куртке, липовым удостоверением, открывающим все двери, еще не обзавелся. Скоро как в мультике, придется усы и хвост предъявлять, впрочем, и этого добра у меня тоже не водится».

- Не пущу, - решительно сказал дед, - без документов не велено.

И пришлось бы Мишане убираться восвояси, - ну не драться же с этим сушеным боровиком, - но тут к его счастью подоспела помощь.

Высокая грузная женщина, проходящая мимо, остановилась, привлеченная громким разговором. Миша, все еще не теряя надежды, уговаривал деда, уже явно собирающегося применить насилие по отношению к непрошенному гостю.

- Что у тебя там, Степаныч? - спросила женщина.

- Да вот прет без документов! – возмущенно поделился дед.

Женщина строго взглянула на Мишу и вдруг заулыбалась.

- Ой, а я вас узнала! Проходите, проходите, пожалуйста! Пропусти его, Степаныч, что же ты?!

Степаныч недовольно хмыкнул и слегка двинул Мишу в спину.

- Иди уже! В следующий раз чтоб с документами был!

Миша благодарно улыбнулся женщине:

- Мне бы директора, – ласково попросил он и с опаской оглянулся на бдительного дедулю. У того был такой вид, словно он сейчас даст Мише пинка под зад.

- Идемте, я вас провожу, - любезно сказала женщина и быстрым шагом направилась к лестнице. Миша двинулся за ней.

В приемной сидела молоденькая секретарша. Мишина спасительница что-то шепнула ей на ухо, та взглянула на Мишу и смущенно заулыбалась. Вскочила, придвинула стул.

- Садитесь, пожалуйста.

«Да уж, - подумал Миша. – Вот она - волшебная сила популярности. И хотя денег от нее никаких, но хоть какая-то польза…»

- Юлия Сергеевна здесь где-то, пойду поищу, – сказала спасительница и ушла, оставив Мишу наедине с окончательно засмущавшейся секретаршей. Миша видел, что она хочет заговорить с ним, но никак не решится. Телефонный звонок спас бедную девушку от обморока.

Она слушала кого-то в телефонной трубке и послушно кивала, иногда испуганно взглядывая на Мишу.

Потом положила трубку, откашлялась и торжественно сказала:

- Юлия Сергеевна просит вас подождать у нее в кабинете. Проходите, пожалуйста.

Миша вошел в небольшой кабинет. Секретарша тихонечко затворила за ним дверь.

Прошло минут пятнадцать. Миша заскучал, у него затекли ноги.

«Интересно, когда Санек старушку мою отремонтирует? - подумал он, - столько беготни, никаких ног не хватит…»

Подошел к окну, постоял, задумавшись, наблюдая как в школьном дворе мальчишка в голубой курточке играет с щенком.

Голос за спиной раздался так неожиданно, что он вздрогнул.

- Ну, здравствуй, Михаил Плетнев.

Он узнал этот голос. Низкий, с хрипотцой. Он узнал бы его из тысячи других голосов.

Он резко повернулся, так что в шее даже что-то щелкнуло и … застыл на месте. Просто окаменел. И глаза, небось, вытаращил как камбала без кислорода. И, наверное, впервые в жизни не поверил своим глазам, пусть даже и вытаращенным.

Юлия Сергеевна… Юлия Сергеевна? Юлия Сергеевна! Юлька… Юлька…

Е-мое-е-е… Юлька Григорьева!

- Юля, - сказал он сипло, во рту пересохло, - Юля, это ты?

- Я, как видишь, - сказала весело Юлька Григорьева. – Не узнал? Неужели так сильно изменилась?

- Нет, что ты, совсем не изменилась!

- Ну да, – хмыкнула она, – совсем не изменилась! Врешь ведь?

Действительно врет, ни за что бы не узнал ее, если бы встретил на улице.

Да и как узнать в этой женщине с высокой прической а-ля чиновница семидесятых, в синем костюме, похожем на эмансипе-униформу, с этой сногсшибательно безвкусной ниткой искусственного жемчуга поверх пышного белоснежного жабо ту глазастую тоненькую девчонку, с которой он до беспамятства целовался тем далеким летом? Сколько лет-то уже прошло - семь, восемь?

Она изменилась, очень изменилась… Повзрослела. Красивая, конечно, кто ж спорит? Но совсем, совсем другая… Только голос остался прежним. Когда-то он и выбрал ее за этот голос. Он бы и внимания не обратил на эту провинциалочку. Девчонка как девчонка, но вот голос… как только она тогда заговорила с ним, он почувствовал, что она - особенная. Она спросила что-то про экзамены, а у него моментально среагировало что-то внутри именно на этот тембр, такой своеобразный, непохожий на другие. Он предложил ей позаниматься вместе. Это были две незабываемые недели… Незабываемое, жаркое до одури, лето…

А потом она куда-то исчезла, растворилась в институтском коридоре, словно ее и не было никогда.

Он до сих пор помнит ощущение своей полной растерянности в тот момент, когда он стоял у списка поступивших и повернулся в ее сторону, чтобы крикнуть ей: «Вот он я, смотри!» - и даже палец еще держал на своей фамилии, а ее уже не было рядом. Вот только что стояла, касаясь его худым, немного острым плечом, и вдруг пропала. Он выбрался из толпы, окружившей стенд с вывешенными списками. Кинулся по коридору, отыскивая ее глазами. Потом к выходу во двор, по-летнему шумевший разросшейся листвой высоченных лип. Но напрасно - она исчезла.