Стеклянный ангел - Страница 41

Он вернулся назад, протиснулся ближе к стенду, изучил все списки, не нашел ее фамилии и понял: она не поступила и поэтому ушла.

Он кинулся в общежитие, рванул мимо кричавшей что-то вахтерши, взбежал по лестнице, распахнул дверь в комнату. Ее кровать была пуста. Свернутый рулоном матрас и серая подушка без наволочки ожидали какую-то другую счастливицу – поступившую.

Ни соседки по комнате, ни вахтерша, отругавшая его за беготню по лестницам, – «Ишь, умный какой выискался, кто позволил без разрешения?!» – не знали, куда исчезла абитуриентка Юлия Григорьева.

Он погоревал неделю. Потом уехал в совхоз на подработку. Вспоминал еще пару месяцев ее сухие потрескавшиеся губы, гибкое податливое тело, а потом завертелась студенческая жизнь, и короткая экзаменационная любовь как-то выветрилась из памяти. Как, оказалось, не окончательно. Иначе с чего это он так разволновался?

- А вот ты совсем не изменился, – Юля улыбается и, оглядывая его, обходит вокруг. – Все тот же Мишаня Плетнев. И все так же на барышень действуешь. Катя моя вон в полном ступоре, – кивнула она в сторону приемной и засмеялась.

«И смех у нее изменился», - с сожалением подумал Миша. В те дни она смеялась по-другому, негромко, чуть отворачивая лицо. Он это точно помнил. А сейчас смеется уверено и твердо, по-директорски.

- Не ожидал тебя здесь увидеть, - говорит Миша, и разводит руками, словно и ее приглашает удивиться вместе с ним. – Вот уж не ожидал.

- И я тебя не ожидала здесь увидеть, - в тон ему отвечает Юля. - Что же привело криминального журналиста в мою школу?

Ого, как это у нее прозвучало! Не хило! Моя школа! Получается же у некоторых: растаяла на пороге института в стареньких застиранных джинсах и возникла спустя несколько лет в образе руководителя учебного заведения. Уметь надо… Молодец, конечно, не то, что Миша. А ведь это она не поступила. Он-то поступил. И что в итоге? У нее – целая школа в подчинении, а он непонятно кто, непонятно что, непонятно где…

Все это конечно не вслух, вслух другое:

- Ну, я не только криминальный журналист. Я сотрудничаю с одним каналом, который сейчас запускает серию программ о передовых технологиях в школах. Вот мне и дали поручение прийти именно в эту школу и соорудить, так сказать, репортаж на злобу дня. Скажем так - предварительный репортаж. Пока только с фотографиями. Оператора с камерой потом привезу. Когда уже наметим примерный план съемок. А фоторепортаж, кстати, может быть, пойдет в журнал, с которым я так же сотрудничаю.

- Тебе действительно посоветовали мою школу? - улыбнулась Юля, а Миша подумал, что эту улыбку без преувеличения можно было назвать самодовольной.

- Действительно, – соврал Миша. И в который раз успокоил себя: «Не буду больше врать, никогда! Клянусь! Последний раз! Сдам материал Рыжову и больше никогда врать не буду».

- Ну, хорошо, пойдем, - Юлька потянула его за рукав, - пойдем, я тебе все покажу. Начнем со спортзала. Его совсем недавно отремонтировали. Если бы ты знал, скольких нервов мне это стоило!

Целый час она водила его по школе.

И целый час он фотографировал, и не уставал удивляться, восхищаться, прицокивать языком.

И все-таки сплоховал. Обложался, как говорит Санек. И даже не заметил, в какой момент потерял бдительность. Так бывает, когда человек думает, что он умнее других. Это уже мамины мудрые слова.

- И что, - воскликнул он якобы пораженный, - ты все это сделала за один год? Ведь тебя на это место сразу после убитого директора поставили?

Юля внезапно остановилась, внимательно на него посмотрела. Поджала губы, сузила глаза.

- Вон оно что? – сказала со злостью, и ему показалось, что она борется с желанием немедленно вышвырнуть его в окно. Как раз распахнула настежь створку, чтобы продемонстрировать, какие отличные, а главное, дорогущие окна, ей удалось выклянчить у спонсора.

- Что? – Миша состроил удивленную физиономию, а сам крыл себя последними словами: «Вот дебил, так подставиться!»

- Так ты из-за этого здесь? Из-за убитого директора? А я-то, дура, распинаюсь… Убирайся отсюда немедленно! Убирайся, пока я охрану не вызвала!

Миша вспомнил сердитого дедулю-охранника и невольно засмеялся, чем разозлил ее еще больше. Она взглянула на него в бешенстве, развернулась на каблуках, быстро пошла прочь по коридору. Миша кинулся следом.

- Юля! Ну, Юлька! Ну, подожди же!

- И как я повелась, - говорила она, каблуки стучали в такт словам, - трепло ты, Плетнев! Был им и остался, ничуть не изменился!

- Ну, Юля, не сердись! Прошу тебя! Ну, работа у меня такая! Ну, остановись, давай поговорим!

Она резко остановилась, - была у нее в характере некоторая резкость движений, стремительность, - он это помнил, еще с того времени помнил. Неужели хотя бы ради того времени она ему не поможет?

- О чем мне с тобой говорить, Плетнев? Ты зачем сюда явился? Здесь тогда уже была полиция, и твои собратья по перу - журналюги поганые, да, да, - энергично закивала она головой в ответ на его укоризненный взгляд, - поганые! Мы все, что знали, им рассказали. А тебе-то что нужно? И почему снова все это всплыло? Три года прошло! Убийц нашли?

- Нет, не нашли. Поэтому я здесь, понимаешь?

- Не понимаю, – резко ответила Юля, - не понимаю, и не хочу понимать.

- Я провожу журналистское расследование, Юля, помоги мне, - задушевно попросил ушлый Мишаня.

- А ты не мог мне сразу сказать? – Юлька опять внезапно остановилась, и Миша, чуть не сбив ее с ног, схватил ее за плечи.

Юлька растерялась на мгновенье, потом оттолкнула его.