Стеклянный ангел - Страница 53

В коридор вышла невысокая худенькая женщина с полотенцем в руках.

- Ой, Алеша, - заволновалась она, - ты почему же открыл дверь и не позвал меня? А я стираю и не слышу, что звонят. Здравствуйте, вы из ЖЭКа?

- Здравствуйте, - сказал Миша, - я из прокуратуры. Он вытянул перед собой удостоверение следователя, бессовестно состряпанное вчера на принтере и приклеенное в красную книжицу старого студенческого билета.

Женщина на удостоверение даже не взглянула, охнула, прижала полотенце к лицу:

- Проходите, проходите в комнату. А ты, Алешенька, иди к себе. Можешь включить компьютер.

Кресло снова зажужжало, и мальчик, едва не задев Мишу, выехал из комнаты.

- Садитесь, пожалуйста.

Женщина и мальчик были очень похожи. Грустные глаза, хрупкие фигуры, и что-то еще, что безошибочно позволяет определить людей, не единожды битых жизнью

- Я знала, что рано или поздно все раскроется, - сокрушенно сказала женщина.

«Ого, - подумал Миша, - неужели предчувствия меня не обманули?»

- Я знала, что рано или поздно все станет известно, - повторила женщина, опустив руки, комкающие полотенце, и села на табурет у окна.

- Рано или поздно все становится известно, - глубокомысленно произнес Миша, все еще не веря в свою удачу.

- И что же, теперь мне придется возвращать все деньги? - спросила женщина.

- Это будет зависеть от вашего желания сотрудничать со следствием, - строго сказал Миша.

- Хорошо, - вздохнула женщина, - я все расскажу. Но только здесь с самого начала нужно рассказывать, иначе не получится.

- Рассказывайте с самого начала, - разрешил Миша, и подумал о том, как ему не хочется быть разочарованным, а ведь все, о чем она собиралась ему поведать, могло не иметь отношения к убийству в соседней квартире.

Женщина заговорила, и по мере того, как вырисовывалась суть произошедшего в день убийства, Мишина душа все более радовалась и торжествовала. Его мелкая журналистская душонка. «Да ладно тебе, - он постарался унять угрызения совести, забеспокоившейся некстати, - ведь ради дела, не просто так, я здесь людям голову морочу».

- Раньше в этой квартире жила нормальная семья. Мария Васильевна и сын ее Володя. Мы с Володей выросли вместе, ходили в одну школу, играли во дворе. Он меня и замуж звал, но я тогда уже с отцом Алеши встречалась, отказала. Он тогда обиделся очень, на север уехал. Когда вернулся, Алеше уже восемь лет было, а мужа у меня уже не было. Он сбежал сразу, как только узнал, что ребенок у него – инвалид. Володя, когда вернулся, зашел, Алешу моего увидел...

Он отвернулась к окну, Миша увидел – сдерживает слезы. Помолчала немного. Затем, справившись с волнением, снова заговорила:

- Ну, в общем, он снова меня замуж позвал. Только я отказала: зачем я больного ребенка буду ему на шее вешать? Он помогал мне, очень помогал. Но потом женился, и съехали они с этой квартиры на другой конец города. Марию Васильевну с собой взяли - внуков помогать растить, двое у него родились. Слава богу, здоровые.

- Ну, вот после них и въехал в их квартиру этот… не знаю даже как его назвать?

- Что, плохой был человек? - Миша приготовился: вот оно сейчас будет самое главное. То, зачем он сюда пришел.

- Плохой… - сказала женщина. - Бог ему судья, на том свете с него спросится за то, что он моего сын ублюдком и дебилом назвал.

- Неужели такое возможно? - спросил Миша.

- Получается, что возможно… - вздохнула женщина. - Вы видите, какая у нас квартира? Два окна и оба выходят на стену соседнего дома. Алеша целыми днями в замкнутом пространстве, и даже в окно не может видеть деревья, детей, облака, дождь. А для ребенка это очень важно, вы понимаете?

- Понимаю, - кивнул Миша, и обернулся в сторону коридора. Что сейчас делает в своей комнате за закрытой дверью этот мальчик в инвалидном кресле?

- Выходить на улицу мы не могли, коляски тогда у нас не было. То есть коляска нам полагалась, но она была такая огромная, неповоротливая, что я даже забирать ее не стала, отказалась. И держать ее было негде, сами видите, квартира крошечная. Купить нормальную коляску - современную, мобильную - было не на что.

Окно подъезда выходит во двор, на детскую площадку, там всегда дети играют, собаки бегают, красивые машины, жизнь, в общем. Я Алешу выносила в подъезд, и он там сидел на стульчике, смотрел в окно.

- Как выносили? - Миша с сомнением поглядел на худенькую женщину.

- А вот так… Сначала стул, потом Алешу. Тяжело, конечно, было, спина болела. Но что поделаешь? Ради ребенка пойдешь на все.

- Алеша сидел в подъезде часок, потом я его забирала. Ну, видно, чем-то помешал он этому… соседу нашему. Тот и высказал все, что думает о моем ребенке и таких, как он. Я в это время как раз вышла забрать его и все слышала.

- Вы ответили соседу?

- А что я могла ему ответить? Вы знаете, я так растерялась, что и слова не сумела произнести. А он зыркнул на меня глазищами своими наглыми и убрался в свою квартиру. Я Алешу схватила, еле до квартиры доволокла. Свалилась на диван и так я плакала, как никогда в жизни, думала - сердце разорвется. Алеша, бедный мой, утешает меня, гладит по голове, а у меня желание - пойти и убить этого подлого, гнусного человека.

Она взглянула на Мишу.

«Не может быть, - подумал он, – только не это…»

- Вы сейчас подумали, что это я его убила? Нет, не я… но мне его совсем не жалко было, понимаете? Я в первую же минуту, как узнала, что его задушили, подумала: поделом тебе. Хотя это не по-божески, не по-человечески.

- Вы знаете, кто его убил… - с уверенностью сказал Миша. Он вдруг понял, что она знает.