Стеклянный ангел - Страница 8

Детский дом, который возглавляла Вера Алексеевна, считался образцово-показательным в области, различные делегации из центра, комиссии всех мастей и рангов в первую очередь доставлялись сюда к этой миловидной энергичной женщине, в эти чистенькие уютные комнатки, к этим улыбающимся, поющим и танцующим детишкам.

Руководство приписывало заслугу себе, и в самом начале своего правления детским домом Веру Алексеевну это обижало, ей так и хотелось крикнуть: «Да что вы хвастаетесь новой крышей, ведь я у вас целый год всеми правдами и неправдами шифер вымаливала! Как вам не стыдно?!», но потом она привыкла и научилась не обращать на это внимание.

Благополучие дома было полностью ее заслугой: умением договариваться с нужными людьми, находить спонсоров, неравнодушных людей, воспринимать дела подведомственного ей учреждения, как свои собственные, личные. У нее не было семьи, и детский дом она вела, как вела бы свое собственное хозяйство.

Про детей, вверенных ей государством, она, пожалуй, не могла бы сказать так же. Нет, к своим, наверное, относятся по-другому: жалеют больше, иногда дают слабину. Она своих детдомовцев не жалела, знала, что жизнь их потом не пожалеет.

Все в ее Доме было поставлено так, чтобы дети научились обслуживать себя сами, приобретали профессию. Девочки работали в швейной мастерской, мальчиков учили основам токарного и слесарного дела, в старших классах –автоделу. Более способных детей освобождали от всего, кроме учебы. С ними проводились дополнительные занятия.

И все дети без исключения занимались художественной самодеятельностью. Вера Алексеевна считала, что детдомовским детям особенно необходимо умение преподнести себя, не стесняться. А эти качества лучше всего приобретаются на сцене. Но самое главное, творческая одаренность ее детей являлась наиболее наглядным показателем благополучия казенного учреждения, его, если говорить по-современному, рекламой. На всех мероприятиях района и области выступали детки из Озерского детского дома. Дяди и тети умилялись, и уже можно было подойти и что-нибудь попросить – краску для веранды, обои для спален, новые маты в спортзал.

Здесь был ее дом. Просторная двухкомнатная квартира в центре Озерска, которую она получила несколько лет назад, чаще всего пустовала. Вера Алексеевна оставалась ночевать у себя в кабинете, на диване. Зачем куда-то ехать, и потом всю ночь переживать: как там? не случилось ли чего?

Одно время она с радостью спешила домой, там ее ждал Симаков, который иногда что-то врал жене и оставался на ночь, но потом эти встречи становились все реже, потом сошли на нет, и она опять стала ночевать у себя в кабинете.

Она заглянула в актовый зал, где дети наряжали елку. Залюбовалась ими - это были лучшие ее воспитанники, отличившиеся в учебе, в мастерских, на сцене. Хорошие умные детки, они могли бы стать гордостью родителей, но оказались не нужными. Она очень не любила отдавать детей на усыновление, не верила в то, что кто-то из этих женщин и мужчин может полюбить чужого ребенка, как своего. Совсем крошечного, может быть, но немного подросшего, уже со сложившимся характером - в это она не верила, и часто видела этому подтверждение, когда кого-то из ребят возвращали обратно.

Конечно, ей и самой иногда хотелось усыновить или удочерить кого-нибудь из деток, так, чтобы стать единственной для ребенка. Вот хотя бы эту девочку Ясю - Ядвигу Войтковскую, польку по национальности. Просто ангел, а не девочка, голубоглазый белокурый ангел, умненькая, спокойная, ласковая. Вера Алексеевна вспомнила, как приходил дед Яси, седой сгорбленный поляк, плакал, просил не отдавать девочку на удочерение. Принес в подарок удивительно красивую вазу собственного изготовления - с летящими птицами на прозрачных, сияющих множеством кристалликов, боковинах.

Она пообещала и никогда не выводила Ясю к усыновителям, но сама не раз испытывала соблазн: такой дочкой можно гордиться. Правда, наследственность у нее нехорошая - мать руки на себя наложила, утопилась в озере, когда Яся была совсем маленькой. А ведь склонность к самоубийству передается по наследству, психолог Лариса Николаевна часто говорит об этом. Яся несколько раз убегала к деду на окраину Озерска. Это даже не дед ее, а прадед, мама Яси приходилась ему внучкой. Когда девочка пропадала, в детдоме особенно не беспокоились, знали, где ее искать. Вера Алексеевна сама ездила за ней, находила ее всегда в стекольной мастерской Войтковского, и нередко, посадив девочку на колени, завороженно наблюдала, как старик выдувает свои чудесные прозрачные изделия.

Да, с Ясей было все не так просто. Пожалуй, она не смогла бы стать полностью ее дочерью. Она помнила свою маму, очень любила деда, знала свою родословную по его рассказам.

Наверное, если бы Вера Алексеевна хотела кого-нибудь усыновить, она выбрала бы Рому Легалова. Отличный мальчишка, симпатичный, умница, спортсмен. Рому подбросили на крыльцо детского дома сразу после рождения.

Нет, нет, выделять кого-то из этих детей, значит, других обижать. Лучше уж пусть будет, как будет. Стало быть, судьба у нее такая - быть общей мамой, то есть ничьей…

Она еще зашла к повару обсудить меню новогоднего вечера, и только потом, накинув на плечи пальто, вышла во двор. Воздух был такой вкусный, морозный. Она перевела дух, улыбнувшись нахлынувшему вдруг предчувствию чего-то радостного, что должно было вот-вот случиться, совсем скоро, и ускорила шаг. Оставалось еще одно дело, и оно являлось для нее сейчас, пожалуй, самым важным. Она вздохнула и быстрым шагом пошла по расчищенной дорожке вглубь школьного участка, где желтело окнами небольшое одноэтажное строение: здесь находились квартиры работников детского дома.