Стеклянный ангел - Страница 27

Вера Алексеевна сказала, что нужно собрать самое ценное. Яся не сдвинулась с места, а Надя быстро прошлась по дому, соображая, что можно взять.

Вера Алексеевна тоже открывала шкафы, перетряхивала постель, потом села рядом с Ясей, сказала, вздохнув: «Да тут и взять ничего, все рухлядь…»

Потом взглянула на Ясю, вспыхнула, запричитала: «Прости, девочка, прости родная!», обняла ее. У Яси слезы покатились из глаз, а Надя достала из шкафа какой-то старый ящик и стала складывать в него стеклянные фигурки. Она помнила: дед говорил, что некоторые из них очень дорогие.

В детдоме она выпросила у завхоза коробку от нового телевизора, подаренного спонсорами. И старательно упаковала все фигурки, обложив их ватой и старыми газетами. Спрятала под свою кровать, пусть лежат до поры до времени.

Теперь, пожалуй, пришло время. Теперь у них с Ясей свой дом, пусть даже временный, и теперь можно извлечь всю эту красоту на божий свет.

Надя аккуратно расставила на полке фигурки, переливающиеся в солнечном свете, проникающем в комнату через вымытые окна, и только шесть одинаковых стеклянных ангелов с крошечными весами выставлять не стала, полюбовалась только и снова убрала. Она хранила их отдельно в коробке из-под туфлей, подаренных ей в детдоме на выпускной после окончания девятого класса. Туфли оказались малы, уезжая, она подарила их девочке-восьмикласснице, а вот коробка пригодилась.

И был у нее еще один стеклянный ангел, свой собственный Ангел покаяния - тот, которого подарил ей Ясин дед. С этим ангелом она никогда не расставалась, носила всегда с собой в сумочке или в кармане, и без него из дома никогда не выходила.

- Вот это да! Надя, как тебе это удалось?

На пороге стола Яся.

Светлые легкие волосы падали на плечи, загорелая кожа светилась, мило морщилась переносица. Она улыбалась, и все в ней улыбалось, улыбались голубые глаза, улыбались розовые губы.

На нее невозможно было сердиться, и вся обида, которая копилась у Нади в течение этих авральных дней, тут же куда-то исчезла.

- Тебе нравится? – спросила она.

- Спрашиваешь! Когда ты только успела? Спасибо тебе, у тебя руки золотые… и руки и голова… Что бы я без тебя делала? – Яся прошлась по комнате, легко до всего дотрагиваясь. - Мне очень, очень нравится.

Она встала перед зеркалом, расчесала волосы.

- Ромка зовет нас прогуляться по городу.

- Вы еще не нагулялись? – Надя старалась не злиться, улыбалась через силу.

- Но ведь сегодня последний день перед учебой, - протянула Яся, - я тут с одним старшекурсником познакомилась, он говорит, что во время учебы невозможно будет никуда вырваться. Так что собирайся скорей! Где твое голубое платье? И давай я тебя причешу как следует.

- Нет, я никуда не пойду, - сказала Надя и легла на свою кровать у окна поверх пушистого в пунцовых розах покрывала. - Я устала, и тебе тоже не мешало бы отдохнуть. Ты хоть спала на этой даче?

- Почти нет, и мне не хочется, только голова звенит. На даче было здорово, мы в лес ходили за грибами, представляешь, набрали полную корзину. Потом жарили с луком и картошкой, так вкусно было. Вечером на речку пошли, разожгли костер огромный, плясали вокруг. Весело было, я танцевала, танцевала! - раскинув руки, Яся закружилась по комнате.

- А Ромка? - спросила Надя.

- Ромка? Ну ты же его знаешь, ходил мрачный, как Отелло, ревновал ко всем, в драку лез. Генка пригласил меня танцевать, так Ромка чуть его не прибил. Почему, говорит, он тебя лапает? Я психанула и убежала.

- Куда убежала?

- А куда глаза глядят. По берегу… Уже темно было, там коряги какие-то на берегу, лодки старые. Потом дождь начался, я спряталась в каком-то сарае лодочном, развалившемся. Села и реву, а тут Ромка… Он нашел меня, представляешь? Ночью, посреди всего этого хлама…

- И что потом? - спросила Надя, все больше мрачнея.

- Потом… - Яся усмехнулась, - потом все и случилось.

- Что - все?

- Ну что ты все выспрашиваешь? Сама не понимаешь, что случилось? – засмеялась Яся. - Он просто сумасшедший какой-то! Синяков мне понаставил, до сих пор все тело болит… Ты чего на меня так смотришь? Не смотри так! Сейчас испепелишь меня взглядом.

Надя отвернулась к стенке.

- Ты расстроилась? - спросила Яся. – Хочешь, я поговорю с Ромкой? Он и твой первый раз сделает незабываемым.

Надя резко повернулась, села на кровати.

- Какая ты, – принужденно рассмеялась она, – не поймешь у тебя никогда, шутишь ты или серьезно. Даже сердится на тебя не могу.

Яся подошла, присела рядом, обняла подругу за плечи:

– Я знаю, что ты не меня никогда не рассердишься, вот и несу, что в голову взбредет. Не обижайся, ладно? - она прижалась щекой к лицу Нади. - Я ведь знаю: сильнее, чем ты, никто меня любить не будет.

- Привет, красавицы! – раздался голос у двери. Девушки обернулись.

На пороге стоял невысокий плечистый парень – синеглазый, светловолосый. Девичья присуха, как называла его Вера Алексеевна.

- Ну что, девчонки, собрались?

- Надя отказывается идти с нами, - улыбаясь, сказала Яся.

Надя встала, отошла к окну.

- Почему отказываемся? – Ромка прошелся вокруг Нади. - Почему ударники труда не желают отдохнуть?

Надя не ответила. Она всегда терялась в его присутствии.

Ромка взял со стола яблоко, сел на койку рядом с Ясей.

- У вас здесь теперь… как у бабушки, - он притянул девушку к себе.

- У какой еще бабушки? – серьезно спросила Яся.

- У какой-нибудь.

- Глупый ты, - сказала Яся, и они поцеловались.

Надя отвернулась. Там за окном не было ничего интересного. Пустырь, автобусная остановка. На горизонте две высоченные фабричные трубы.