Стеклянный ангел - Страница 25

- Да, конечно, - ответил Миша, думая о том, как, не вызвав подозрений выспросить у антиквара имя девушки, последней рассматривающей коллекцию.

- Глупый я старик, - Всеволод Витальевич сокрушенно покачал головой, - подумал на эту барышню музейную. Как я мог? Человек, который столько знает об ангелах, не мог украсть.

- Действительно, Вера Полежаева не могла этого сделать. Она очень хорошая девушка.

Миша назвал первое, пришедшее ему на ум, имя, но доверчивый антиквар проглотил наживку.

- Нет, нет, ее не так звали, у меня даже записано. Вот, - старик достал из кармана халата скомканную бумажку, - Елизавета Иванченко.

- Ах, Лиза? Ну, конечно, рыженькая такая, полноватая?

- Светленькая, стройная, в очках.

- Понял, понял, про кого вы говорите. Точно, Лиза Иванченко, она у них новенькая, поэтому я сразу не сообразил. Да, она - очень знающий, грамотный специалист!

Похоже, обычные способности к вранью перерастали у Миши в ярко выраженный талант. Ну что ж делать? Приходилось изворачиваться. Как иначе можно узнать правду? Только посредством вранья. Миша за годы своей журналистской карьеры, убедился, что это зачастую единственный действенный способ.

- Нехорошо как получилось, - снова забеспокоился старик. - Вы уж ей не передавайте, ради бога.

- Не беспокойтесь, Всеволод Витальевич. Все останется между нами. Ну а теперь, когда мы все выяснили, можно мне пофотографировать?

Миша сделал несколько снимков, особенное внимание, конечно, уделил Ангелу покаяния, поговорил со стариком об искусстве – и засобирался домой.

Простились дружески, Миша пообещал зайти еще, принести снимки. Старик долго не хотел его отпускать. И уже в коридоре продолжал говорить о своей коллекции, о том, как тяжело доставались некоторые экспонаты, вспоминал прошлую жизнь.

Одиноко живется старику, подумал Миша. Он похлопал антиквара по плечу, пожал сухощавую руку, закрыл за собой дверь, по старой деревянной лестнице, скрипевшей у него под ногами, спустился в маленький двор, и, через некоторое время, проплутав переулками, вышел к скверу, в центре которого все еще стоял, протянув руку в будущее, бронзовый Владимир Ильич.

Миша поздоровался ним, как со старым знакомым, и сел на скамейку напротив. Это была его любимая скамейка. Каждую новую девушку он приводил сюда. И каждый раз Владимир Ильич был свидетелем первого поцелуя. Иногда горячего, иногда не очень. Это, как правило, зависело от настроения Миши и темперамента девушки. Сейчас Миша сидел один, и ему казалось, что взгляд, устремленный в будущее, полон сочувствия: что, мол, брат, совсем замерз без любви и без денег? Миша вздохнул, а с побледневшего неба вдруг посыпался снег, первый в этом году. Снежинки все летели и летели, пытаясь покрыть собой сухую обледеневшую землю, но соприкоснувшись с черной твердой поверхностью, тут же таяли. Миша сунул руку в карман и вынул коробочку. Он раскрыл ее, долго рассматривал гладкое прозрачное дно. Теперь у него не было ни фигурки, ни денег. Хорошо еще, что удалось подсунуть своего ангела вместо украденного. Вовремя он сообразил, хотя денег жалко, и фигурка для наглядности не помешала бы. Ну ладно, снимки есть. В разных ракурсах, с увеличением, так чтобы все подробности зафиксированы. Денег все-таки жалко. Сколько можно было купить нужного. Он надеялся, что после расследования продаст фигурку, вернет деньги. А теперь… Но что ему еще оставалось делать? Старик позвонил бы в полицию, и все было бы испорчено, дело выскользнуло бы из рук как мокрая скользкая рыбка. Золотая рыбка, – с радостью подумал он, - золотая! У него теперь есть идея для репортажа! Есть! Есть! И какая идея! Его охватило возбуждение. Он вскочил, потер ладони, согревая их, - его знобило, тонкая куртка совсем не согревала, - и быстрыми шагами пошел по аллее, вымощенной квадратными плитами. Мимо пустых скамеек, застывшего фонтана, замерзших деревьев, чернеющих голыми, остекленевшими от легкого морозца, ветвями.

«Итак, что мы имеем на сегодняшний день?» - думал Миша, стараясь не обращать внимания на холод. И на то, что уши, казалось, сейчас просто отвалятся. Впопыхах он забыл утром надеть шапку, и теперь голова со всеми ее выступающими частями – ушами, носом, губами - быстро покрывалась снежинками. Снежинки таяли, и голове становилось все холоднее, хотя казалось, что дальше уже некуда. Мише хотелось завизжать как в детстве, и кинуться в первый попавшийся подъезд - к трубе парового отопления, и прижаться к ней, и стоять, пока не наступит лето. Но нужно идти, нужно спешить - две недели короткий срок, а сделать нужно немало.

Итак, что мы имеем… Убитый в посадке у станции человек, возможно серийный маньяк, в руке которого каким-то образом оказалась стеклянная фигурка Ангела покаяния. Да не каким-то образом, ясно каким – тот, кто убил, тот и оставил на месте преступления эту фигурку. Скорей всего, этим самым преступник хотел сказать нечто важное. Ангел покаяния, раскаяния в грехах. Очень интересно. Репортаж можно назвать: «Дело о стеклянном ангеле». Должно получиться, должно… Необычная, незаурядная тема… Должно выйти… Нужно только приложить максимум усилий… Итак, что же мы имеем? У антиквара пропала точно такая же фигурка ангела - очень редкий экспонат, антиквар говорил об этом... Возможно, преступник украл фигурку, может быть, не преступник, а сообщник, сообщница… чтобы совершить еще одно преступление. Точно! Значит, скоро будет совершенно еще одно убийство, и в руке жертвы окажется Ангел покаяния… Покаяние, раскаяние, расплата. Наказание за грехи… Так, так… Кто украл у старого антиквара фигурку? Девушка из музея, больше некому… Ведь старик сказал, что, кроме нее больше никто не приходил… Девушка из музея - светленькая, стройная. Елизавета Иванченко… Следовательно, она как-то связана с преступником… А может быть, она сама… Нужно все выяснить… В музей, в музей сейчас же… Как раз и согреюсь, черт, зуб на зуб не попадает! Столько денег потратил на этого ангела, а ведь нужно было куртку зимнюю купить. Ладно, ничего, все будет окей, когда-нибудь будет, нужно только поднажать… Так, еще один квартал, и музей. Ну, еще немного, еще чуть-чуть… Интересно, есть ли там поблизости кафешка, чайку бы горячего. Мама дорогая, как холодно! А ведь только начало декабря. Сколько там еще до весны?